Специализированные суды и арбитражи по интеллектуальным правам
Братусь Д.А. к.ю.н.,
доцент кафедры гражданского права УрГЮУ имени В.Ф. Яковлева,
зам. председателя Международного коммерческого арбитражного суда по интеллектуальной собственности
1. IP-суды: мировая практика
Интеллектуальная собственность и другие нематериальные активы - главный инструмент современной экономической политики. Это не просто тенденции, это реалии. Востребованность интеллектуальной собственности в гражданском обороте предопределяет экспоненту нарушений и статистику споров. Эффективная защита правообладателей и связанных с ними лиц - показатель цивилизованности государства.
Конфликты в этой сфере возникают даже из «чисто» бытовых и иных социальных контактов, непосредственно не связанных с творчеством.
Статистика интеллектуально-правовых споров в Республике Казахстан такова[1]:
|
Год
|
2013 |
2014 |
2015 |
2016-2017 |
2023 |
|
Количество судебных дел
|
101 |
163 |
119 |
592 |
от 800 до 1 тыс. |
Данные за 2023 г. могут отличаться от официальной статистики. Но очевидно, что за истекшие 10 лет количество споров по интеллектуальной собственности увеличилось многократно, примерно в 10 раз. Во сколько раз оно должно увеличиться (до каких масштабов), чтобы идея такого специализированного суда выглядела «презентабельно» для ее критиков? По сути, речь должна идти не о судебной статистике, а о государственном подходе, выстраивании модели специализированного суда так сказать на рубежах, о значительном увеличении в Академии правосудия при Высшем Судебном Совете Республики Казахстан объема часов по спецкурсу «Право интеллектуальной собственности» и, по идее, о выделении в самостоятельные дисциплины сегментов данного спецкурса. Это важно!
Рост нагрузки заметен, но это капля в море по сравнению с теми масштабами, которые фиксируются в судебной практике близких соседей и партнеров Казахстана.
В Китае, например, с 2014 г. (117 тыс. дел) годовая динамика роста судебных споров по интеллектуальной собственности составляет более 15%[2].
Впечатляет практика Суда по интеллектуальным правам. По состоянию на конец первого полугодия 2024 г. имеется 596 незавершенных дел 2023 г. и 751 дело, возбужденное в 2024 г.[3] И это только один суд! В России споры по интеллектуальным правам подсудны как арбитражным судам, так и судам общей юрисдикции.
В Беларуси судебная коллегия Верховного Суда по делам интеллектуальной собственности (сначала именовалась «патентная коллегия») работает с 2000 г.[4]
Основная, думается, объективная сложность разрешения данных споров продиктована влиянием иностранного элемента (конвенционные нормы, иностранное законодательство, правоудостоверяющие документы, выданные органами других государств, международные электронные регистры и т.д.), массой фактической информации по каждому такому делу (технической, фармацевтической, искусствоведческой, селекционной, дизайнерской и прочих профессиональных сведений), в которой проблематично или невозможно ориентироваться без содействия квалифицированного специалиста, и многими другими факторами.
IP-суды действуют во многих странах мира. Модели специализированного правосудия варьируются[5]:
- самостоятельный IP-суд функционирует в Германии, Португалии, России, США, Швейцарии и т.д.;
- судебная палата или коллегия при действующем суде - в Англии и Уэльсе, Бельгии, Китае, Франции, Южной Корее и т.д.;
- административные и судебные полномочия сочетаются в едином органе государственной власти в Швеции, Индии, Мексике.
Создание специализированного учреждения по данной категории дел позволяет повышать профессионализм судей и административных работников, унифицировать судебную практику по интеллектуальным правам, укреплять в обществе атмосферу уважения к творческому труду и стимулировать развитие инноваций.
2. IP-суды в Казахстане: история и текущее состояние вопроса
Ещё в Законах СССР от 31 мая 1991 г. «Об изобретениях в СССР» и от 10 июля 1991 г. «О промышленных образцах» предусматривалось создание всесоюзного Патентного суда.
Толеш Ерденович Каудыров в 2001 г. предложил и обосновал идею создания в Казахстане IP-судов. Ее практическая реализация может учитывать зарубежный опыт.
Вопрос о создании специализированного суда или специальной судебной коллегии по интеллектуальной собственности в определенных региональных судах или при Верховном Суде Республики Казахстан - насущный вопрос. Он иногда обсуждается.
К примеру, в Бразилии специализированные палаты по интеллектуальной собственности существуют в судах Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро. В других бразильских штатах данных судов нет, т.к. нет соответствующего спроса.
В Бельгии споры, связанные с интеллектуальной собственностью, рассматриваются одним из пяти окружных судов (Брюссель, Гент, Антверпен, Льеж, Монс).
Во Франции функционируют специализированные палаты девяти региональных судов, среди которых только суд Парижа компетентен по делам о патентах. По спорам об использовании ноу-хау уполномочены коммерческие суды.
В Японии IP-суды созданы в Токио и Осаке. При Верховном Суде действует специальное подразделение (коллегия) по интеллектуально-правовым спорам.
Судами первой инстанции по интеллектуально-правовым спорам в Казахстане могут стать главные региональные судебные учреждения, расположенные в традиционных административных и финансово-культурных центрах страны - Суды Астаны, Алматы и Шымкента. Создание специализированной судебной коллегии по интеллектуальной собственности при Верховном Суде Республики Казахстан вряд ли впишется в концепт очередной судебной реформы. Хотя, быть может, именно в настоящий момент имеет смысл активизировать обсуждение данного вопроса.
А ведь при Верховном Суде до недавних пор функционировала специализированная коллегия, рассматривавшая в качестве суда первой инстанции инвестиционные споры, стороной которых являлся крупный инвестор, а прочие инвестиционные споры разрешались Судом города Астаны по правилам суда первой инстанции. Категории «инвестиции» и «инновации» - родственные категории.
Практика объединения споров, возникающих из инвестиционных, торговых и интеллектуально-правовых отношений, характерна, например, для Тайланда.
3. IP-арбитраж в Казахстане: проблемы воплощения идеи
3.1. Арбитрабельность - главный вопрос
По буквальному смыслу п. 5 ст. 8 Закона РК от 8 апреля 2016 г. № 488-V «Об арбитраже» в арбитраж могут «передаваться [любые. - прим. Д.Б.] споры, вытекающие из гражданско-правовых отношений, между физическими и (или) юридическими лицами». В смысле общего правила (и, думается, принципа!) арбитрабельности любых (!) гражданско-правовых споров конститутивное значение имеет первая статья казахстанского Закона «Об арбитраже».
Во многих международных актах об арбитраже, которые согласно п. 3 ст. 4 Конституции Казахстана имеют приоритет перед внутренними законами Республики, обычно предусматривается универсальная арбитрабельность: «все или какие-либо», «все или определенные» споры (см. п. 1 ст. II Нью-Йоркской конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений от 10 июня 1958 г.). Тот же подход к определению объема арбитражного соглашения («споры, возникающие при осуществлении операций по внешней торговле», «все правовые споры, непосредственно вытекающие из инвестиций», «все споры») закреплен в подп. «а» п. 1 ст. I Европейской конвенции о внешнеторговом арбитраже от 21 апреля 1961 г., в п. 1 ст. 25 Вашингтонской конвенции об урегулировании инвестиционных споров между государствами и физическими или юридическими лицами других государств от 18 марта 1965 г., в п. 1 ст. I Московской конвенции о разрешении арбитражным путем гражданско-правовых споров, вытекающих из отношений экономического и научно-технического сотрудничества от 26 мая 1972 г. Полезна отсылка и к типовым, рекомендательным актам (см., например, п. 1 ст. 7 Типового закона ЮНСИТРАЛ о международном торговом арбитраже от 21 июня 1985 г.).
Предметная компетенция арбитров в актах специализированных международных организаций тоже формулируется широко: «все или некоторые споры», «все споры» (см. ст. 1 Правил ВОИС об арбитраже от 1 июля 2021 г.).
«Важным фактором служит деррогационный эффект арбитражного соглашения, признаваемая законом неподсудность споров государственным судам при наличии такого соглашения, что вполне оправданно считать результатом, желаемым и самими сторонами, договаривающимися об арбитраже»[6]. Риски корректируются единообразной правоприменительной практикой.
Пункт 1 Нормативного постановления Верховного Суда РК от 2 ноября 2023 г. № 3 «О некоторых вопросах применения судами арбитражного законодательства» вполне определенно устанавливает широкую компетенцию арбитража по интеллектуально-правовым спорам. Эту идею поддержал Конституционный Суд страны в Нормативном постановлении от 13 сентября 2024 года № 51-НП «О рассмотрении на соответствие Конституции Республики Казахстан пункта 3 статьи 52 Закона Республики Казахстан от 8 апреля 2016 года «Об арбитраже»».
Принципиально важным по существу и критически значимым с точки зрения перспективы договоренности об альтернативном разрешении спора представляется вопрос о допустимом объеме арбитражного соглашения по интеллектуальным правам.
Вопрос об арбитрабельности споров по интеллектуальным правам обсуждался ранее[7] и продолжает оставаться актуальным[8]. Его эффективное решение видится в поддержке деятельности специализированных арбитражей и исправлении технических погрешностей в законодательстве.
Международное арбитражное движение в сфере интеллектуальных прав активно развивается[9]. Говорят даже об «общемировой тенденции, направленной на «разгрузку» международных арбитражей»[10].
3.2. Арбитрабельность споров по авторскому праву и смежным правам
В п. 1 ст. 9 ГК РК закреплен принцип защиты субъективных гражданских прав судом, арбитражем: «Защита гражданских прав осуществляется судом, арбитражем путем…». Логичное направление верного решения, которое должно воспроизводиться в соответствующей норме любого специального гражданского закона. Авторские, смежные, патентные, селекционные права, права на топологии интегральных микросхем, все имущественные права на средства индивидуализации, исключительное право на ноу-хау и т.п. - это субъективные гражданские права.
Явно диссонирующая с п. 1 ст. 9 ГК РК формулировка предусмотрена в п. 1 ст. 49 Закона РК от 10 июня 1996 г. № 6-I «Об авторском праве и смежных правах» («Защита авторских и смежных прав осуществляется судом…») - это образец некорректной юридической техники. Техническая ошибка, допущенная в специальном законе, может быть исправлена, например, указанием в п. 1 ст. 49 слова «, арбитражем» после слова «судом»: «Защита авторских и смежных прав осуществляется судом, арбитражем…».
В п. 2 и п. 3 ст. 49 Закона об авторском праве тоже необходимо отметить арбитрабельность авторских и смежных с ними споров - после слов «судья» и «суд» в данных нормах представляется логичным указать слово «арбитраж» (в соответствующем падеже).
3.3. Арбитрабельность патентных споров
Аналогичная рассмотренной выше формулировка имеется в абз. 1 п. 1 ст. 33 Патентного закона РК от 16 июля 1999 г. № 427-I: «Подлежат рассмотрению в судебном порядке следующие споры…».
Надо признать, к решению вопроса об арбитрабельности патентных споров законодатель (той поры!) подошел максимально консервативно. По общему правилу эти споры почему-то считаются неарбитрабельными. Буду счастлив ошибиться! Можно спорить, можно удивляться, но факт остается фактом (см. абз. 2 п. 1 ст. 33 Патентного закона).
Правда, остаются открытыми вопросы и с точки зрения юридической техники, и по существу…
Например, спор об авторстве на объект промышленной собственности не подлежит рассмотрению в коммерческом арбитраже, а требование о признании охранного документа и (или) евразийского патента недействительным - подлежит. Нонсенс! Это не просто странно или нелепо, так не должно быть. Гражданско-правовые вопросы, в том числе споры об авторстве не должны исключаться из компетенции арбитража, а публично-правовые вопросы по общему правилу должны быть подсудны именно компетентному казахстанскому суду, а не международному коммерческому арбитражу.
Совершенно неуместной в условиях цивилизованного правопорядка представляется норма о том, что не подлежат рассмотрению в арбитраже «другие споры, связанные с охраной прав, вытекающих из охранного документа». Получается, например, что обычные гражданско-правовые договоры о распоряжении исключительными и другими имущественными патентными правами (например, имущественное право на получение патента на будущий объект) неарбитрабельны. Так нельзя! Как объяснять подобный правовой режим, например, иностранным инвесторам? Насколько он соответствует недавним установлениям Конституционного Суда РК и международным обязательствам Казахстана, принятым в рамках глобальных конвенций об арбитраже? Не соответствует!
Подобные коллизии и технические упущения прослеживаются и в нормах п. 1 ст. 23 Закона РК от 13 июля 1999 г. № 422-I «О правовой охране селекционных достижений».
Отмеченный «консервативный» подход к определению компетенции казахстанского арбитража по интеллектуальной собственности совершенно недопустим.
Вспоминается, какую нелегкую битву вели патриархи казахстанской цивилистики (Ю.Г. Басин и М.К. Сулейменов) за укрепление статуса арбитражей (третейских судов) в тот период.
Вспоминается, какое отношение в то время демонстрировали отдельные крупные руководители к арбитражным (третейским) судам в Казахстане. Думается, рассматриваемые проблемы - отголоски тех баталий.
В Казахстане отношение к деятельности арбитражей давно поменялось в лучшую сторону: «Право сторон передать гражданско-правовой спор на рассмотрение в арбитраж предусмотрено пунктом 1 статьи 13 Конституции Республики Казахстан, пунктом 1 статьи 9 Гражданского кодекса Республики Казахстан…» (п. 1 Нормативного постановления Верховного Суда РК от 2 ноября 2023 г. № 3 «О некоторых вопросах применения судами арбитражного законодательства»).
3.4. Арбитрабельность споров о правах на средства индивидуализации
В Законе РК от 26 июля 1999 г. № 456-I «О товарных знаках, знаках обслуживания, географических указаниях и наименованиях мест происхождения товаров» неоправданно ограничивается (запрещается) возможность субъектов гражданского права рассматривать и разрешать в арбитраже споры по заключению и исполнению лицензионных договоров. А ведь это традиционные гражданско-правовые договоры!
В этой связи возникает вопрос об арбитрабельности споров из договоров франчайзинга (в части лицензионных оговорок), заодно (по «аналогии» закона, которую суды не всегда понимают и корректно применяют) - и об арбитрабельности всех прочих лицензионных договоров, известных праву интеллектуальной собственности.
В абз. 2 п. 1 ст. 42 Закона о товарных знаках необходимо исключить упоминание о подп. 4 абз. 1 п. 1 ст. 42.
Представляется крайне полезным и актуальным проведение ревизии всех специальных законов Казахстана об интеллектуальной собственности в части корректного закрепления в них гражданско-правовых возможностей правообладателей и других участников гражданских правоотношений по защите своих субъективных прав и охраняемых интересов не только в суде, но и в арбитраже!
[1] Информация о количестве дел в 2023 г. получена в результате скрупулезного штудирования и перепроверки разных источников (БД «Төрелік», «Юрист» и т.д.), а также из анализа практики организаций по коллективному управлению, за прошлые годы - «Обобщение судебной практики рассмотрения дел о защите нарушенных авторских и смежных прав, 2015 год» (БД «Юрист»), «Обобщение судебной практики рассмотрения дел о защите нарушенных авторских и смежных прав, 2017 год» (Бюллетень Верховного Суда РК. 2017. № 9. С. 87).
[2] Adjudication Intellectual Property Disputes. An ICC report on specialised IP jurisdictions worldwide. Paris: ICC, 2016. P. 7; http://www.court.gov.cn/zixun-xiangqing-14207.html (Chinese)
[3] https://ipc.arbitr.ru/storage/sites/ipc/files/288/statistika/otchet_pervaya_1p_2024.pdf
[4] http://www.court.gov.by/ru/sup_court/int_prop/itogy/240e525006e645ec.html
[5] Adjudication Intellectual Property Disputes. An ICC report on specialised IP jurisdictions worldwide. Paris: ICC, 2016.
[6] Лебедев С.Н. Международный коммерческий арбитраж: компетенция арбитров и соглашение сторон. М.: ТПП СССР, 1988. С. 109.
[7] Богуславский М.М., Воробьева О.В., Светланов А.Г. Международная передача технологии: правовое регулирование / Отв. ред. М.М. Богуславский. М.: Наука, 1985. С. 261 (А.Г. Светланов); Лебедев С.Н. Указ. соч. С. 105.
[8] См., напр.: Комментарий к Закону РФ «О международном коммерческом арбитраже»: постатейный, научно-практич. / Под ред. А.С. Комарова, С.Н. Лебедева, В.А. Мусина / Сост. Г.В. Севастьянов. СПб.: Третейский суд, 2007. С. 28-29 (В.А. Мусин); Mistelis L.A., Brekoulakis S.L. Arbitrability: International & Comparative Perspectives. Kluwer Law International BV. The Netherlands, 2009. P. 271; Минина А.И. Арбитрабильность: теория и практика международного коммерческого арбитража. М.: Инфотропик Медиа, 2014. С. 77-80; Онуфриенко К.В. Защита интересов российского бизнеса в CIETAC: к вопросу об арбитрабельности споров в сфере интеллектуальной собственности в Китае // Журнал Суда по интеллектуальным правам. 2023. № 3 (41). Сентябрь. С. 148-158.
[9] См., напр.: Русакова Е.П. Процедуры разрешения споров Арбитражным центром интеллектуальной собственности Японии // Вестник Волгоград. гос. ун-та. Сер. 5. 2015. № 3 (28). С. 55-57; Купчина Е.В. Споры в сфере интеллектуальной собственности в практике Американской Арбитражной Ассоциации // Пробелы в российском законодательстве. 2016. № 6. С. 98-99; Она же. Споры в области интеллектуальной собственности в практике Лондонского международного арбитражного суда // Евразийский юридич. журнал. 2016. № 4 (95). С. 54-56; Петухов И.Я. Разрешение споров в сфере интеллектуальной собственности с помощью международного арбитража // Учен. записки СПб.-го им. В.Б. Бобкова филиала Росс. тамож. академии. 2021. № 4 (80). С. 73; Онуфриенко К.В. Защита интересов российского бизнеса в CIETAC: к вопросу об арбитрабельности споров в сфере интеллектуальной собственности в Китае // http://ipcmagazine.ru/procedural-matter/protecting-interests-of-russian-business-in-cietac-issue-of-....
[10] Пакерман Г.А. Механизм разрешения споров FIDIC // Коммерческий арбитраж. 2022. № 2 (9). Июль-Декабрь. С. 77.
